"Великий сионизм"

Шановні брати і друзі ! Вивчайте цю безцінну спадщіну Святого і братнього нам еврейского народу. В цих тезах Жаботинського чітко і ясно викладено завдання 3-х етапів боротьби за національну ідею сіоністів. Наші українські націоналісти повинні уяснити що ми теж проходимо 2-й крок на шляху незалежного самостійного державотворення.... А теоретично і просвітницьки ми вже повинні готувати ідеологічну зброю для третього єтапу - становлення тієї духовно-культурницької місії Козацького народу з якою він входіть до Вільного Світу Іудео-Християнської цивілізації ! Бо Самостійна Українська держава - не самоціль, а засіб і необхідна умова для досягнення нашою нацією вищіх духовно-культурних цілей і ціннот прогресивного розвитку людства.

"Великий сионизм"  

Речь Жаботинского на конференции, посвященной основанию Новой Сионистской Организации (Вена, 1935 год).

Я резюмирую: наша жизнь, жизнь мирового еврейства подошла, очевидно, к своему краю – мы, согласно нашей вере, живем в эпоху скорого прихода мессии и избавления. И перед лицом грядущего мы демонстрируем всему миру беспомощный иудаизм: мелочные цели, куча мелких организаций, неблагоприятная для наших намерений система власти в подмандатной Палестине, никакого сионистского движения.

Когда несколько месяцев назад впервые прозвучал призыв к формированию новой народной основы сионизма, многие скептически отнеслись к успеху этого мероприятия из-за опасности, затаившейся в реальной жизни на земле Израиля, и после золотого дождя "процветания". Еврейский народ не позволит преходящему блеску ослепить себя. Мы посланники народа и его страстного желания. Нас не интересуют ни критика, ни состязания. Наша цель добиться лучших результатов для еврейского народа. Наша миссия велика как буря, достигшая своего апогея – великий сионизм.

Не стоит подправлять Изгнание созданием мизерного государства в Палестине, мы обязаны искоренить такое понятие, как "диаспора": исход для всех, кто мечтает об исторической родине. И, в конце концов, наступит конец изгнанию. А может быть, наша цель намного скромнее: лишь нормализация еврейского народа. Пусть он будет нормальным как французская нация или как датчане: все в своих собственных государствах, все свободны.

С одной стороны, цель эта чрезвычайно сложная, но это цель с большой буквы, объем ее определяется реальностью, и не в наших силах вносить в неё изменения. Создание еврейского государства не является конечной целью: еврейское государство – это только первый шаг в процессе осуществления высшего сионизма. После первого шага наступит очередь второго – возвращение нации в Сион, исход из рассеяния, решение еврейского вопроса. Истинная, конечная цель проявится только на третьем этапе, то, во имя чего, в сущности, существуют великие нации – создание национальной культуры, которая будет излучать свой свет на весь мир, ибо сказано: "Тора выйдет из Сиона".

«Иди себе» - было сказано нашему праотцу - לך לך

 לך לך ! ברוך השם! אָמֵן !

https://www.facebook.com/zeevmeshkov/posts/1694196954088499 
זאב משקוב
Вчера в 08:39 
Нед. глава.
Иди себе, к себе, для себя, но, главное - иди.
Один американский еврей сказал мне: «Ай эм э стрим джу» (Я еврей, который плывет по течению). «Таких евреев не бывает», - ответил я ему. И объяснил: кошерной считается только такая рыба, у которой есть плавник с тонкими косточками, благодаря которому он раскрывается, как веер. Благодаря ему такая рыба способна двигаться против пота-ка воды. Так и еврей – он существо, которое всегда идет против потока. Не случайно первое повеление, данное Аврааму, а вместе с ним и всем его потомкам – «иди себе». Сам по себе. Иди к себе. К своей душе. Пойми ее, и дай ей раскрыть свои силы. «Иди сам по себе, к самому себе» она-чает «уйди от всего жестокого и неразумного, даже, если оно считается обычным, общепринятым, стандарт-ним. Будь честен и независим в своем стремлении приблизиться к Б-го». Не даром Аврааму было велено «уйди из земли твоей, от родины твоей, из дома отца твоего» (Барейши 12:1). Земля – стрем-летние ко всему материальному, заканчивающееся идолопоклонством, родина – требование следовать ложным идеалам и придерживаться ложных ценностей, диктуемых чужим государством, дом отца – ложные представления о мире, передающиеся из поколения в поколение. Да, от этого надо оторваться. А куда держать путь? «В Землю, которую Я тебе покажу» (Берейшит 12:1). В землю, где тебе будет дана возможность посмотреть на мир глазами Бога. «Глаза Бога Всесильного Твоего на ней от начала года и до конца года» (Дварим 11:12). И твои глаза должны быть на ней – ведь заповедано быть Его подобием. Только на этой Земле можно оторваться от земли, подняться выше звезд, и взглянуть на мир глазами Бога. И, приведя Авраама в Эрец Исраэль, Бог «вывел его наружу, и сказал: «Взгляни на небо, и сосчитай звезды, если сможешь сосчитать их…» (Брейшит 15:6). И Авраам, оказавшись за пределами небес, смотрел на них сверху, со стороны Бога. Смотреть глазами Бога – это видеть цель, претворенной в жизнь. И стремится к ней, потому что она еще не претворена в жизнь. А все, что устремлено к цели, живет светом будущего, который пробивается в настоящее. Цель называется «Нецах» (вечность, изначальность, неизменность), а ее свет, пробивающийся в мир, полный перемен и суеты, называется «Од» (красота). И человек, умеющий смотреть глазами Бога, открывает в святой Земле особый свет, делающий все красивым и цветущим садом, преисполненным сил и радости. Не случайно было сказано Аврааму «И будет благословение». Только сумей увидеть эту землю, как Ган Эден, обрети способность, утраченную Адамом пльзоваться первозданным светом и смотреть глазами Бога, и видеть все, а не фрагменты, пребывая не только в настоящем, но и в будущем. Ведь сказано: «И увидел Бог, все, что Он сделал, и вот, хорошо это очень» (Берейшит 1:31). Только Земля Израиля объединяет в себе все, что сотворил Б-г, и только в ней, охватив одним взглядом все творение, человек может увидеть все, что Он сотворил. И только в Земле Израиля человек может произнести: «все, что сотворено – хорошо», и не обмануть самого себя. Авраам сумел, придя в Землю, увидеть ее глазами Бога, а Лот не сумел. И о нем сказано: «И поднял Лот глаза его, и увидел всю долину Ярдэна, а она вся напоена водой… как сад Бога, как земля египетская…» (Берейшит 13:10). Долина - как сад Бога, а Лот увидел ее - как землю египетскую. Лот не принесет благословения жителям страны, а только войны, опустошение и наказание Бога. Слова «лех леха» (иди себе) состоят из букв, сумма числовых значений которых равна ста. С того момента, когда Авраам получил приказ «иди себе» и до дня его кончины прошло сто лет. Следовательно, приказ «иди себе» не указывает на одноразовое действие, а обязывает совершать повседневный исход из обыденности. Даже евреи, оторвавшиеся от традиции, несут в себе генетическую память о заповедях Торы и исполняют их, даже не подозревая о том, что претворяют в жизнь ее повеления. Так Альберт Эйнштейн объяснил, как делаются открытия: «Есть нечто, о чем все знают, что это сделать невозможно. Но вот приходит невежда, который этого не знает – и делает». Но у еврейского народа есть и более серьезные достижения в области невозможного: все знают, что невозможно возродить народ на его земле после двух тысяч лет изгнания. И мы знаем, что это невозможно. Но у нас нет выбора, и мы это делаем, следуя повелению Авраама, которое не воспринимается разумом, но передается через гены. «Иди себе» - было сказано нашему праотцу. И мы идем. Главное не останавливаться и не говорить, что цель, поставленная перед нами – недостижима. Надо смотреть глазами Бога, и видеть ее уже достигнутой. И, одновременно, в ее свете видеть недостатки в себе и вокруг, и идти дальше.

⚡ЗВЕРНЕННЯ ЗЕЛЕНСЬКОГО РОЗНЕСЛИ ВЩЕНТ

БЕЗЫМЯННЫЕ СОЛДАТЫ. Авраам (Яир) Штерн

Оккупационные власти в Израиле 1946 года казнили этого национального героя еврейского народа, который взорвал отель "царь Давид" вместе со всем гентабом английского экспедиционного корпуса в Палестине.               !!!עמ ישראל חי

Мы солдаты без формы, имен у нас нет,
А вокруг тьма и горе людское.
Мы навеки поклялись хранить наш завет,
Нас лишь смерть может вырвать из строя.

В те багровые дни, крови мук и резни
В непроглядные ночи страдания
В городах, в деревнях мы поднимем одни
Наше гордое знамя восстания.

Не рабы мы, которых согнал страшный бич
Проливать свою кровь на чужбине
Жизнь отдать за народ — вот великий наш клич,
И свободными быть нам отныне.

В те багровые дни…

Да, мы знаем, тернист и опасен наш путь
Впереди нас невзгоды и беды,
Но ни козни врагов, ни тюрьмы мрак и жуть
Нас не сломят в дороге к победе.

В те багровые дни…

Тех из нас, кто в кровавом сраженье падет
Похоронят тайком в тьму ночную.
Но их место множество новых займет,
Чтоб продолжить борьбу роковую.

В те багровые дни…

И слезой матерей, их рыданьем в ночи
Чистой кровью младенцев невинных,
Как цементом скрепим мы тела-кирпичи;
Дом отстроим любимой отчизны.

В те багровые дни…

Перевод: Ицхак Надет

(Прослушать песню можно здесь)

Хроники Иерусалима

Василий Писной: карьера львовского «Антибиотика», или за что били генерала-контрабандиста. ЧАСТЬ 1 • SKELET-info

Василий Писной: карьера львовского «Антибиотика», или за что били генерала-контрабандиста. ЧАСТЬ 1 • SKELET-info

Антон Яценко: история тендерного комбинатора • SKELET-info

Антон Яценко: история тендерного комбинатора • SKELET-info

Антисемитизм - полная версия

На смену призрака коммунизма в мир пришел левацкий призрак политкорректности и мультикультурализма

То, о чём предупреждал провидец Владимир Буковский, когда говорил западным интеллектуалам:
"В вашем будущем я уже жил, и оно ужасно (...) политкорректность хуже ленинизма (...) это - новая, злейшая версия марксизма (...) это - новая форма диктатуры варварства, невежества, мракобесия и человеконенавистничества по отношению к другим, к тем, кто думает по-другому и хочет жить в свободном от догматов обществе (...) люди, считающие себя свободными, веря в политкорректность, как проявление цивилизованности, сами создают условия для уничтожения варварами цивилизации. И главное, что эти, так называемые, продвинутые интеллектуалы своими руками роют яму себе самим, где фанатики и провокаторы их и похоронят."

Йосиф Зісельс - розмова із Миколою Вереснем 06 10 2020

Перeчитывая Фукидида или истинные причины агрессии

 

https://isralove.org/load/30-1-0-360?utm_source=email

ІСТОРІЯ УКРАЇНИ БЕЗ ПРИМАР ПСЕВДОНАУКОВОГО догматизму " ІСТОРИЧНОГО МАТЕРІАЛІЗМУ "

Норман Дейвіс пише про те, як висвітлювалась останні десятиліття історія Україні крізь ці збочені концепції «союзницької схеми»:
«Багато стереотипів військового часу, особливо в тому, що стосується Східної Європи, виявилися увічнені. Легко помітити чітку ієрархію образів народів залежно від прихильності різних націй «справі союзників». Наприклад, чехи і серби, які мають довгу традицію ворожості до Німеччини і співпраці з Росією, добре вписуються в союзницьку схему. Тому їх називають хоробрими, дружніми і демократичними - принаймні до війни в Боснії. Таких компліментів не заслужили словаки, хорвати або народи Прибалтики - про них побутує уявлення, що вони відкидали дружбу із Заходом і співпрацювали з ворогом. Поляки, як завжди, нікуди не вписуються. Чинячи опір німецької агресії, вони очевидним чином завзято боролися за демократію. Але, опираючись радянської агресії, вони настільки ж очевидно проявили себе як зрадники, фашисти, безвідповідальні і антидемократичні сили. Не піддаються класифікації і українці. Хоча в ході війни вони понесли, мабуть, найбільші втрати серед цивільного населення з усіх країн Європи, проте їх головне політичне завдання полягало в тому, щоб позбутися від радянського і російського засилля. Кращий спосіб обійтися з такою незручною нацією - зробити вигляд, що її зовсім не існує, в кращому випадку визнати її Малоросією. Насправді ж вони і не малі і не росіяни. [УКРАЇНА]».
Це все вказувало на вразливість такої західної позиції страусів і зрештою призвело до усвідомлення помилок історичної науки, до визнання, нарешті, злочинів Совєтів, а також розуміння, що Литва, Словенія, Україна або Хорватія - все це окремі нації Європи, які мають право на власну державність. Усвідомлення того факту, що Захід помилявся по безлічі основних питань, призвело до зростання вимог переглянути помилкову концепцію.
В окремому розділі книги, який присвячений Україні, ми читаємо наступне:
«Україна—земля, по якій найбільше європейських народів прийшли на свою кінцеву батьківщину. У стародавні часи вона була відома під назвою Скіфії чи Сарматії — за назвами тих народів, які панували у причорноморських степах задовго до приходу слов’ян. Україна займає найбільшу частину південної зони Європейської рівнини — від волзької переправи до карпатських ущелин; по ній проходить головний суходільний шлях з Азії до Європи. За фокусну точку України на дніпровських порогах, де степовий шлях перетинався з річковою торговельною магістраллю, люто билися всі новоприбульці, адже це була точка переходу між заселеними землями на Заході й відкритим степом на Сході. Україна має багаті мінеральні ресурси, скажімо, донецьке вугілля та криворізьке залізо. Її уславлені чорноземи — найбагатші сільськогосподарські ґрунти Європи, і до 1914 р. Україна була чи не найбільшим експортером зерна на континенті.
А втім, крім Кримського півострова і долин головних річок — Дністра, Дніпра й Дону, — де містились як Хозарія, так і перша держава східних слов’ян, більшу частину України було послідовно заселено лише за нових часів. Доти ж на широких відкритих просторах "диких степів" панували кочовики й точилися війни козаків з татарами. Османське врядування у XV-XVIII ст. наблизило Україну до Чорного моря й мусульманського світу. Польське врядування після 1569 р. привело в Україну силу польських землевласників і польських євреїв. Російське врядування, яке поступово, з 1654 по 1945 р., охоплювало дедалі ширші території, принесло росіян і русифікацію. 1775 р. російська армія зруйнувала Січ запорозьких козаків на одному з дніпровських островів; Кримське татарське ханство було знищене Росією 1783 р. За царату країну офіційно називали "Малоросією". Південні провінції, які призначалися для нової колонізації, отримали назву "Новоросії".
Не дивно, що після аж надто багатьох примх та поворотів долі жителі сучасної України мов прикипіли серцем до рідної землі. Цю любов відображено в сумовитій поезії Т.Г.Шевченка «Заповіт». Проте, оскільки на рівнині завжди панувала політика сили, українці рідко мали нагоду керувати своєю долею. У XX ст. їх постійно гнобили. Недовговічна Українська Республіка, що в 1918-1920 рр. правила за головне бойовище для червоних та білих, загинула від ударів Червоної армії (див. с. 957-958).
Українці стали жертвами найбільших рукотворних катастроф на континенті і загального геноциду. Їхні втрати під час війни 1918-1920 рр., колективізації 1930-х років, терору та голодомору 1932-1933 рр. та нищень другої світової війни мають бути близькими до 20 млн. чоловік. Дехто з них, у розпачі від свого безсилля супроти росіян, поляків та німців і неспроможності помститися гнобителям, спрямував свою лють на сусідів. Населення України за кількістю дорівнює населенню Англії чи Франції і має численні меншини, проте українцям відведено дуже мало місця в історичних працях. Протягом багатьох років українців репрезентували західному світові як "росіян" чи "радянських людей", коли їх годилось похвалити, а "українцями" називали лише тоді, коли вони чинили зло. Вони не мали свободи слова аж до 1990-х років. У грудні 1991 р. Республіка Україна нарешті проголосила свою незалежність…».
Український переклад книги з’явився в 2000 році і після того став настільки популярним, що перевидавався вже сім разів.
Норман Дейвіс. Європа. Історія. Київ, 2000. (Norman Davies. Europe. A History.)
Більше цікавого за тегом: #HistoryByIgorPoluektov

ЧЕТЫРЕ СЫНА Зеев Жаботинский

Владимир (Зеев) Жаботинский в представлении не нуждается (последняя публикация: Матвей Гейзер «Придет день», «Лехаим», №12, 2000). Это о нем писал третий президент Израиля Залман Шазар: «Он был мыслитель и политик, мечтатель и журналист, писатель и переводчик, поэт и Б-жьей милостью оратор, полиглот, владевший десятками языков, знаток мировой литературы. Все это богатство он отдал своему народу».
О большой любви к еврейскому народу, о боли и гордости за его судьбу свидетельствует и рассказ «Четыре сына». Это был едва ли не единственный рассказ писателя, передававшийся по радио Советского Союза то ли перед, то ли сразу после Отечественной войны. Первая его публикация состоялась в 1911 году.
В основу рассказа положена «Пасхальная Агода». («Пасхальное сказание», на иврите Агода шел Песах), повествующая об исходе наших далеких предков из Египта.
Вот отрывок из нее, вдохновивший писателя.
«О четырех сыновьях говорит Тора: об умном, нечестивом, простодушном и не умеющем спрашивать.
Мудрый спрашивает: “Каковы порядки, законы и правила, которые заповедал нам Г-сподь Б-г наш?” Расскажи ему о всех обрядах Пейсаха, а также то, что ничего не следует есть после афикомана (кусочек мацы, которым завершается сейдер).
Нечестивый спрашивает: “Что это за служение у вас?” – у вас, а не у него. Так как нечестивый исключил себя из общины, он отрицает саму основу веры. Ты же притупи ему зубы своим ответом, скажи: “За это Г-сподь совершил для меня то, что совершил, когда я вышел из Египта”. Для меня, а не для него; если бы он там был, то не был бы избавлен.
Простодушный спрашивает: “Что это?” А ты скажи ему: “Крепкою рукою вывел нас Г-сподь из Египта, из дома рабства”.
А неумеющему спрашивать ты сам все объясни, ибо сказано: “И расскажи сыну своему в тот день: “За это Г-сподь совершил для меня то, что совершил, когда я вышел из Египта”».
Жаботинский придал вопросам, дошедшим до нас из древней традиции, современное звучание.
     

Рассказ публикуется полностью:

"По еврейскому обряду полагается, рассказывая в пасхальный вечер об исходе из Египта, применяться к психологии четырех типов детей. Один – умный, другой – нахал, третий – простак, четвертый такой, что даже спросить не умеет.
И надо ответить каждому по порядку, каждому по его вкусу и по мере его понимания.
Умный мальчик пытливо морщит выпуклый лоб, всматривается большими глазами и хочет понять, в чем дело. Почему его предков сначала любили в Египте, приняли с распростертыми объятиями, а потом начали притеснять и мучить; и так странно – притеснять притесняли, мучить мучили, мальчиков в воду бросали, а выпустить ни за что не хотели. «Как это понять, папа?» – спрашивает умный.
«Видишь ли, сын мой, философия исхода из Египта заключается в двух фразах, которые записаны в Вечной книге. Эти две фразы – как альфа и омега в азбуке, начало и конец благополучия твоих прадедов в Египте; и еще можно сравнить их с двумя полюсами, между которыми проходит ось, а вокруг этой оси вращается весь еврейский вопрос в Египте. И не в одном Египте. Когда вырастешь и будешь читать много книг, ясно тебе станет, что во всех скитаниях твоего народа, в каждом этапе есть и эта альфа, и эта омега, что каждый этап с того же начинается и тем же кончается, чем начался и кончился в Египте; и что полюсы, между которыми судьба швыряет твое племя, с той незапамятной поры не изменились и не передвинулись.
Что же это за две фразы? Одну ты найдешь в книге Бытия, где рассказывается, как Иосиф представил Фараону своих братьев и что им перед этим советовал.
Умный и хитрый человек был Иосиф, истинный сын отца своего Яакова, того самого, который так ловко обошел и собственного родителя, и брата, и тестя, что антисемиты – об этом ты в свое время узнаешь – называют его “первым жидом на земле”. Ты, кстати, этого не стыдись, потому что умел Яаков и хитрить, умел и бороться – с самим Б-гом боролся лицом к лицу всю ночь до зари, и остался непобежденным; умел и любить, и четырнадцать лет служил батраком за любимую женщину. Был это удалой человек, на все руки мастер, и купец, и боец, и рыцарь, и судья, хищный и благородный, осторожный и отважный, расчетливый и сердечный – настоящий человек, широкий, с великими доблестями и недостатками, с душой, как семицветная радуга, или как арфа, на которой все струны. Жизнь его была и осталась самой увлекательной поэмой, какая только рассказана была на Земле, и ты читай ее почаще и учись из нее уму-разуму.
Учись и любить, учись и бороться, учись и хитрить, ибо земля есть волчье царство, где нужно владеть всеми орудиями защиты и натиска.
Сын его Иосиф был тоже умен и хитер. Знал он хорошо все дела египетские, знал, чего египтянам недостает, а особенно хорошо знал душу фараона и его людей. И вот дал он своим братьям, которые просились в Египет, такой совет: скажите, что вы скотоводы. И прибавил фразу, которую ты, сын мой, затверди на память, ибо в ней скрыта главная мудрость нашего народного скитания:
“Ибо мерзость для египтян всякий пастух”.
Вторую фразу ты найдешь в книге Исхода. Прошло уже много лет, одни говорят – 400, другие меньше, но, во всяком случае, давно умер и Иосиф, и братья его, и все то поколение, и тот фараон, который знал Иосифа. Появился новый царь и нашел, что потомки Иосифа чересчур сильно расплодились. Тогда и произнес он вторую фразу, которую надо тебе затвердить на память, ибо с тех пор и поныне замыкается этой фразой каждый привал, каждая передышка твоего народа на пути его скитаний, и как только прозвучит эта фраза, приходится ему опять укладывать пожитки в дорожную торбу.
“Давайте ухитримся против него, чтобы он не умножился”, – сказал новый фараон.
Из этих двух фраз, сын мой, складывается в сущности вся философия наших кочевий. Ты спросишь: как так? Зачем велел Иосиф своим братьям назваться скотоводами, если скотоводы – мерзость в глазах египтян? А в том-то и дело.
Заниматься пастушеским делом египтяне считали непристойным, но скота-то у них было много, и творог они ели с удовольствием. Потому и нужны были им скотоводы. Сам фараон, когда услышал то, что сказали ему сыновья старого Яакова по мудрому совету Иосифа, очень обрадовался и тотчас распорядился назначить их смотрителями царских табунов и стад. И вообще, должно быть, не малая радость была в Египте, что вот, нашлись добрые люди, которые за нас сделают то, чего мы сами делать не любим...
Что же произошло за те годы, что отделяют эпоху первой фразы от эпохи второй? Почему вдруг стали обременительны потомки ханаанских скотоводов? Неужели решено было во всем Египте не держать более скота?
Напротив. Скота было много, и египтяне очень им дорожили: одной из самых чувствительных казней оказался для них, по преданию, падеж скота.
В чем же дело? Ты не понимаешь? Сын мой, если бы ты знал историю наших новых скитаний, ты бы легко догадался, в чем причина охлаждения. Очевидно, египтяне сами за это время привыкли к скотоводству. Сначала стеснялись и гнушались, а потом научились у евреев же, начали делать на первых порах робкие, единичные попытки, а потом приободрились, вошли во вкус занятия – и в один прекрасный день вдруг нашли, что теперь евреев слишком много и можно бы уже и без них смело обойтись.
Конечно, не сразу: массового ухода евреев фараон не хотел допустить, ибо тогда все-таки могла остаться без присмотра часть скота. Но помаленьку, полегоньку, через постепенное вымирание – это дело другое, перспектива приятная и не грозящая никакими неудобствами, ибо тем временем коренное население окончательно приберет к своим рукам всю захваченную чужаками отрасль отечественного хозяйства. И вот, “давайте ухитримся...”
Так, сын мой, с тех пор и пошло. Будешь ты потом изучать историю наших скитаний по белу свету и увидишь, что всюду было то же самое. Начиналось с того, что “мерзость для египтян всякий пастух”, и потому опальные профессии охотно предоставляли нам.
У египтян был своеобразный вкус, и им не нравилось именно скотоводство.
А например, у европейских народов был вкус другой, и им долго не нравилась торговля. Быдло пахало землю, а знатные господа пили вино и разбойничали по большим дорогам, грабя проезжих купцов. Грабить купца считалось вполне приличным, но быть купцом считалось очень неприличным. Это была “мерзость для египтян”. И эту “мерзость” отмежевали нам, да еще как охотно. Давали привилегии, защищали от дворян и черни; от времени до времени грабили нас и жгли, но потом опять задабривали привилегиями.
Один ученый немец Зомбарт, хорошо изучивший все это дело, утверждает, что вместе с евреями шел по Европе из страны в страну всякий хозяйственный прогресс, что они, собственно, дали миру ту международную торговлю, без которой величайшие столицы Земли и по сей день оставались бы грязными захолустьями. Евреи развили кредит и банковское дело, они снарядили Колумба на открытие Америки. И пока они все это делали и, зарабатывая для себя тысячи, клали десятки миллионов в ненасытную утробу фараоновых карманов, европейцы приглядывались, учились, стали пробовать и свои силы, привыкли, приободрились, вошли во вкус “мерзости” – и, конечно, вдруг увидели, что евреев развелось слишком много.
“Давайте ухитримся”... Когда мальчик научился грамоте, гувернера выбрасывают на улицу. Так это и повторялось с твоими предками в каждой стране. Примут, окажут покровительство, возьмут, что надо, а потом начнут “ухищряться”, чтобы евреи не умножились...».
Ты не думай, сын мой, что слово “мерзость” надо понимать в буквальном смысле. Часто египтяне чуждаются пастушества не потому, что оно мерзко в их глазах, а потому, что руки у них коротки или страшно обжечься. Тогда они очень бывают рады, если найдется пришелец, у которого руки подлиннее и пальцы не боятся ожога, и он станет таскать для них каштаны из огня. Так бывало, например, при некоторых революциях.
В 1848 году в Вене первую революционную речь произнес еврей Фишгоф, а в Берлине тогдашний король издавал прокламации, где уверял, что все это евреи бунтуют, и когда хоронили убитых, то действительно много работы по отпеванию выпало на долю тамошнего раввина. Зато и ласковы были тогда египтяне. А потом вымерло то поколение египтян, и дети его снова нашли, что слишком много осталось потомства от Иосифа, так недавно обжигавшего для них пальцы горячими каштанами...
“Так было, так есть, так будет”.
Второй мальчик – “нахал” – сидит, развалясь, заложив ногу на ногу, иронически скалит зубы и спрашивает: Что это у вас за курьезные какие-то обычаи и воспоминания? Пора бы давно забыть старые глупости!
Расскажите ему в ответ на насмешку, что были уже такие, как он, были и в старом Египте. Скалили зубы на все надежды своего племени и предпочитали льнуть к стороне фараона. Об одном уцелела память и в Библии.
Юноша Моисей заступился за еврея, которого бил египтянин, и убил того египтянина, а другой еврей это видел и вознегодовал на Моисея. Можно ли поднять руку на хозяина? И на завтра он или другой из его породы начали показывать зубы Моисею: “Кто тебя поставил начальником и судьею над нами?” А потом еще кто-то из этой породы донес фараону, что явился такой опасный фантазер и занимается перевоспитанием еврейской воли.
В те времена мир был устроен просто, общественного мнения не существовало, и потому доносчик обратился прямо во дворец. Будь это в наше время, он, вероятно, как человек приличный, избрал бы другие пути, постарался бы очернить Моисея не перед личным, а перед коллективным фараоном – перед просвещенным обществом Египта. Про убийство насильника он, как человек приличный, умолчал бы, но обрушился бы на ту психологию, которая побудила Моисея обратить внимание из множества насилий, несомненно чинимых ежедневно в Египте, только на эту расправу египтянина с евреем. Мало ли вообще было рабов в Египте? Зачем такой человек, как Моисей, тратит свои силы на эмансипацию какой-то горстки пастухов, а не на преобразование и обновление всего Египта? И куда это он их зовет?
Г-споди! Да разве не грех оторваться от этой богатой страны, где есть в изобилии всякая всячина, и хлеб, и горшки с мясом, и лук, и чеснок, и много папирусов, исписанных мудрыми иероглифами, тогда как родичи Моисея – бедняки без собственности и культуры?
“Что это у вас за выдумки?” – иронически спрашивал тот человек у Моисея и Аарона, развалясь, заложив ногу на ногу и оскалив зубы.
“Притупи ему зубы”, – советует относительно этого сына ритуал пасхальной вечери. Но я сомневаюсь, чтобы можно было притупить ему зубы. Он слишком хорошо вооружен, ибо ведь нет ничего более непобедимого, чем равнодушие.
Ничем вы его не прошибете; раз он уже научился говорить о своем народе “у вас” – пиши пропало. Он вас высмеет, а материала для насмешки у него сколько угодно. Над побежденными нетрудно издеваться, особенно когда издевающийся – свой человек и знает все раны и прорехи. Шишек на лбу у нас много, спина порядком сгорбилась, от векового перепуга руки трясутся; скарб наш убог и сделан по старой моде... есть над чем посмеяться при желании, уничижительно сравнивая нашу скудность с богатством Египта. Правда, сынок этот и сам-то Египту приходится седьмой водой на киселе; но ведь известно, что с наибольшим презрением к бедному родичу барина относится не сам барин, а его лакей. Оскалит на вас зубы, и ничем вы их не притупите.

Да и не надо вам притуплять зубы этого сына. Пусть идет своей дорогой с крепкими зубами. Бедняга, они ему еще понадобятся там, в стане ликующих, куда его тянет. Твердые орехи придется ему там разгрызать, из них самый твердый орех презрения. И много, много раз придется ему молча терпеть пинки в ответ на любовные признания и плевки в ответ на лесть, и смиряться, и стискивать зубы. И в конце жизненного пути, когда он увидит, что весь этот путь был притворством и ложью перед людьми и собственной душою и если сама душа и поверила этой лжи, то люди ни на минуту не поверили, – тогда бросится, быть может, в отчаянии беглый сын ваш лицом вниз и будет ломать руки, рвать на себе волосы и грызть землю – теми самыми зубами, что теперь оскалены насмешкой над вашими святынями.
Пусть сохранит свои зубы, они ему еще понадобятся и для фальшивых улыбок, и для скрежета бессильной злобы...
А третий мальчик – простак. Глаза у него честные, ясные, прямые. Он не из тех, которые допытываются, доведываются, копаются в противоречиях. Мир для него прост и непререкаем: он любит верить и благоговеть ясной верой примитивного человека. В таком роде был простаком и Самсон: любил драться, любил и шутить, и острить, и загадки загадывать, и проказничать, и вкусно поесть, и сладко выпить, а доверчив был до того, что после трех обманов опять уснул на груди у Далилы. У сегодняшнего сына-простака нет, конечно, той полнокровной жизнерадостности, что была у Самсона – времена не те, – но основа типа та же самая – бесхитростная, прямодушная доверчивость.
– Папа! – спрашивает он и кладет локти на стол, прижимается грудью, вытягивает шею и весь тянется к вам, словно к источнику в день жажды, и уже заранее верит во все, что скажут ему, ибо хочет верить. – Папа! Когда станет лучше?
И вы расскажите ему просто и тихо про все, что делается теперь в великой, необъятной диаспоре. Расскажите ему, как в тысяче мест тысячами рук строится вновь рассыпанная храмина бессмертного племени. Расскажите ему, как постепенно снова на наших глазах срастается распыленная доныне народная воля, как снова из обломков складывается настоящий народ, настойчивый, эгоистичный, исключительный, как все здоровые нации. Расскажите ему, как рушатся одна за другой последние кафедры, с которых еще недавно раздавалась проповедь национального самоубийства. Расскажите про еврейскую молодежь университетов Берлина, Вены, про этих сыновей, онемеченных коммерциепратов, про то, как они гордо носят на груди еврейские цвета:
Белый – как снег в этом крае печали.
Синий – как вы, о, влекущие дали.
Желтый – как наш позор.
Расскажите, как повсюду с каждым днем растет гордость, уважение к собственной самобытности и горькая ненависть к ренегатству; как научились и парижский драматург, избалованный успехами, и нищий шинкарь в галицийском местечке, дрожащий перед паном, кричать в лицо всему свету: я – еврей!
Расскажите про то, какие дивные поэты пишут теперь на нашем языке, и как прекрасен и могуч этот язык, и что великое счастье для народа – обладать таким языком. И еще расскажите ему, как бойко и весело щебечут на этом языке дети палестинского колониста, и как шаг за шагом, по малому камушку, с великим трудом, сквозь строй тысячи препятствий, начиная с жгучего солнца и кончая пулей бедуина, воздвигается там и растет нечто новое, точка опоры для самых грандиозных замыслов и пророчеств. Расскажите простой и верующей душе все это и многое другое. Сын возьмет ваши слова полными пригоршнями и бережно сложит их в открытом сердце, и с той минуты одним борцом больше станет в нашем полку.
Четвертый мальчик не умеет спрашивать. Сидит на вечере чинно, делает, что полагается, и не приходит ему в голову расспрашивать, как и что, отчего и почему. Ритуал велит не ждать его вопроса и рассказать ему все по собственному почину. Я в этом не согласен с ритуалом. Ценная вещь – любознательность; но есть иногда высшая мудрость, высшее чутье и в том, что человек берет нечто из прошлого как должное, и не любопытствует ни о причинах, ни о следствиях. Такую мудрость надо беречь и не спугивать ее лишними словами.
Такою мудростью мудр бывает серый, массовый человек. Это – тот невзрачный горемыка, что точает сапоги, шьет платья, разносит яйца, скупает старые вещи, переписывает свитки завета, торгуется в мелких лавчонках, бегает на посылках, тянет все те полунадорванные лямки, от которых его еще не прогнали, кряхтит, а по пятницам вечером наполняет дома молитвы. Это он, знаменитый Бонця Молчальник из сказки Леона Переца, несет на своем горбу все бремя диаспоры, поставляя из своей среды человеческое мясо и для эмиграции, и для погромов; он агонизирует и не умирает, гибнет и не погибает, и творит исконный обряд, как творили деды, почти машинально, почти равнодушно, с той подсознательной верой, которая, быть может, в глазах Б-жьих прочнее всякого экстаза.
Он, этот серый массовый молчальник, “не умеющий спросить”, он есть ядро вечного народа и главный носитель его бессмертия.
Ритуал велит рассказать этому сыну про все то, о чем он не спрашивает. А по-моему, пусть и отец промолчит и молча поцелует в лоб этого сына – самого верного из хранителей той святыни, о которой молчат его уста».
               Этим советом рассказ заканчивается.
«Так было, так есть, так будет» – смысл этой фразы как бы пронизывает повествование. Жаботинский понимал, что «так» не сможет быть и никогда не будет в еврейском государстве, буде таковое создано. И его созданию писатель посвятил всю оставшуюся жизнь, пророчески предсказав даже год его провозглашения.
В письме молодому, впавшему в отчаяние еврею из Южно-Африканского Союза, Жаботинский писал 27 ноября 1938 года: «Твое поколение увидит чудеса и сотворит чудеса. Пусть не дрогнет твое сердце от массовых убийств; все, все силы жизни и смерти должны быть отданы одной цели: еврейскому государству и великому переселению в Эрец-Исраэль. Я думаю, что в ближайшие десять лет, по очень осторожной оценке, еврейское государство не только будет провозглашено, оно станет фактом, скорее всего, даже меньше чем через десять лет».
Владимир (Зеев) Жаботинский не дожил восьми лет до осуществления своей мечты: он умер в августе 1940 года. Но память о нем с нами всегда. Она жива.
Вступление и послесловие
Лазаря Медовара
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.
E-mail: lechaim@lechaim.ru

В.Высоцкий - Формулировка (Vynil,LP) USA 1982.

Азербайджанский узел и битая ставка Армении: армия 21-го века воюет с ар...