Дело не только в том, что определение «антисемитизм» в корне своем неточно. Не против семитов устраивали погромы русские черносотенцы. В будущем и не думал воевать с арабами «антисемит» Гитлер. Напротив, он считал, и не без оснований, этих людей своими союзниками. Такими, впрочем, они остаются и сегодня.
Пинскер предпочел определению «антисемитизм» медицинский термин из области психиатрии – «юдофобия». Термин совершенно неожиданный, если вспомнить о народе – жертве, юдофобия – это страх перед евреями.
Пинскер был убежден, что только этим, патологическим, иррациональным явлением и можно объяснить многовековую историю гонений на народ Торы.
« В глазах живых еврей представляется мертвым, для граждан он – пришелец, для постоянных жителей – бродяга, для богатых он – попрошайка, для бедных – богач – эксплуататор, для патриота он – безроден, и для всех – ненавистный конкурент».
Пинскер знал, что совмещение взаимоисключающих начал – есть очевидный признак расстройства психики. Он, видимо, полагал, что психические заболевания излечимы в принципе, а потому был уверен, что «еврейская норма» сможет сделать нормальными юдофобов.
Век относительного оптимизма наложил печать на выводы этого врача и публициста. Пинскер отдал дань и своему атеизму и либеральным заблуждениям. Он считал, что евреям еще предстоит стать нацией, что евреи тоже больны некоей психической неполноценностью, что именно в этой неполноценности и кроется причина всех бед «жестоковыйного» народа.
« У него ( еврейского народа) нет самостоятельной жизни, которую нельзя себе представить без единого языка и общих обычаев, без объединения в о одном, общем месте. У еврейского народа нет родины, хотя он является сыном многих земель; у него нет средоточия, центра тяжести, нет собственного правительства, нет представительного учреждения. Он – повсюду. Но лишен места, принадлежавшего ему. Народы никогда не имели дела с еврейской н а ц и е й – всего лишь с е в р е я м и, и н е б о л е е т о г о».
Пинскер был уверен, что народ - вечный скиталец, народ – миф, народ – тень себя самого неизбежно должен пугать своих соседей, внушать им ужас. Но как только евреи станут нормальной нацией, организовавшей свою государственность, ненависть к ним, как следствие страха, исчезнет.
Леон Пинскер был рабом своего времени. Он не брал во внимание религиозную традицию, для него были пустым звуком слова: « В будущем году в Иерусалиме». Он был согласен на любое еврейское государство – в Турции или Америке. Главное, чтобы государство это, наконец, возникло.
Пинскер решительно отстранил Бога, решив, что в век Просвещения, евреям будет достаточно уподобиться другим народам, перестать быть «белой вороной» и тогда эти народы примут гонимых прежде изгоев в свои ряды.
В своем памфлете он цитирует Джузеппе Мадзини: « Мы сами чувствуем, что мы не только евреи, но и люди, и в качестве людей мы хотим жить, как люди, и быть нацией, как другие».
Пинскер и его современники никак не могли примириться с тем, что евреи по одному своему происхождению – народ не земли, а веры, народ Божий. У евреев нет не только возможности стать «как другие», но и нет необходимости в этом.
Автор верного термина «юдофобия» не мог примириться, что его народ своему происхождению обязан полным отсутствием общепринятой норма, а своей исключительностью. Он писал: « Прежде всего, нам не следует мечтать о возрождении древней Иудеи. Не следует вновь связывать нашу политическую жизнь с местом, где она была прервана и разрушена… Не к Святой земле мы должны стремиться, а нашей с о б с т в е н н о й земле».
Гений Достоевского, типичного юдофоба, то есть человека, испытывающего патологический страх перед евреем, понял это. Он писал: « Да и странное дело: еврей без Бога как-то немыслим; еврея без Бога и представить себе нельзя».
У Владимира Соловьева эта особенность происхождения еврейского народа выражена еще более точно: «Служение стихийным и демоническим силам природы было противно еврейской душе. Родоначальник Израиля не мог верить в то, что ниже человека; он искал личного и нравственного Бога, в которого человеку не унизительно верить, и этот Бог явился и призвал его и дал обетования его роду».
Бог дал «обетование», имя и историческую перспективу группе семитов, выходцев из города Ур в Межуречье. Вот с этим, как раз, не мог и не хотел согласиться Лев Пинскер.
Этот замечательный человек был уверен, что евреи должны добиться освобождения «своею собственной рукой», но в то же время рассчитывал, что мировое сообщество подарит гонимому племени участок земли, где и будет организовано Еврейское государство.
http://a.kras.cc/2014/02/blog-post_7634.html
