Главный морально-этический принцип Еврейского Монотеизма - причина всех бед еврейского народа ?...

Вражда к евреям явилась следствием неизбежного конфликта между монотеистическим меньшинством и окружавшим его языческим миром.  Вот что говорит мидраш о событиях тех давних дней.…..
       Сила и хитрость царя Нимрода вошли в поговорку. Горе тому, кто осмеливался усомниться в том, что Нимрод был богом, который сам себя сотворил: рядом с его троном всегда стоял палач.    Однажды астрологи Нимрода объявили ему о серьезной опасности, которая угрожает его власти. Звезды предсказывают, что в твоем царстве скоро родится мальчик, который будет отрицать твою божественность и победит тебя!Нимрод повернулся к своим министрам: "Какие охранительные меры вы предлагаете?"Ответ последовал быстро: "Прикажи, чтобы отныне всех новорожденных мальчиков умертвляли!"(Нимрод и Терах были родственниками – правнуками детей Ноаха….)Терах вместо своего сына он отдал им сына одной из своих рабынь….Итак, маленький Аврам вырос в пещере далеко от шумного мира людей. Обладая необыкновенным умом, он признал Творца, когда ему было всего три года. Причем сделал это самостоятельно, придя к этому выводу путем наблюдения и рассуждений.
Поскольку прошло много времени, а предсказания астрологов не сбывались, царь отменил свой жестокий указ, и Аврам вернулся в дом отца.Министр Терах торговал фигурками идолов. Отец торговал идолами — а Аврам делал все, чтобы убедить людей не покупать их.
Женщина принесла миску муки в виде подношения божкам. Аврам взял топор и вдребезги разбил всех идолов, кроме самого большого. Когда Терах вернулся и увидел разгром в своей лавке, он закричал: "Что здесь произошло?"— Зачем мне скрывать от тебя правду? — ответил Аврам. — Пока тебя не было, пришла женщина и принесла им в жертву немного муки. Каждый из божков воскликнул, что он хочет есть первым. Самый большой идол разъярился, схватил топор и разбил всех остальных.— Что за чепуха? — удивился Терах. — Ты не хуже меня знаешь, что они не едят, не двигаются, а тем более не дерутся.— Вот как? — возразил Аврам. — Если все так, как ты говоришь, то почему ты им служишь?      Однажды настала очередь Тераха совершать ритуальное служение перед божками в царском дворце Нимрода. Терах взял Аврама с собой, но Аврам начал сбрасывать всех идолов на пол в одну большую кучу. Онемевший отец стоял неподвижно. Затем Аврам поджег идолов и поспешно бежал из дворца.   Аврам успешно прошел первое испытание. Ему удалось своим умом дойти до признания Создателя и отвергнуть идолопоклонство.Царь приказал своим воинам разыскать Аврама и привести во дворец. Приказ был немедленно исполнен.     Нимрод восседал на троне. Всякий, кто приближался к трону, обязан был пасть ниц перед царем.
Но Аврам, когда его ввели в тронный зал, остался стоять.— Это ты, Аврам, сын Тераха?— Да, я.— Значит, ты тот самый изменник, у которого хватило дерзости сжечь моих божков? Разве ты не знаешь, что я властелин над всеми созданиями? Мне подчиняются солнце, луна и звезды!— Извини, — сказал Аврам, — я об этом уже слышал. Дозволь мне высказать лишь одну просьбу, ибо я искренне хочу поверить тебе.       — Говори.   

      — Каждый день солнце восходит на востоке и заходит на западе. Прикажи, чтобы завтра оно взошло на западе и село на востоке.     Все министры и придворные от удивления раскрыли рты и с ожиданием посмотрели на царя.   Однако Нимрод почему-то молчал.— Или выполни другую мою просьбу, — продолжал Аврам.       

       — Открой мне, о чем я сейчас думаю и что собираюсь сделать.    Во дворце стояла полная тишина. Взгляды всех присутствующих были прикованы к юноше, который осмелился бросить вызов всемогущему царю. Больше всех был ошеломлен Нимрод. Никто и никогда не осмеливался разговаривать с ним подобным образом.     

      — Не притворяйся ничего не понимающим, — сказал Аврам. — Никакой ты не бог! Ты потомок Куша. А если ты отрицаешь это, то как же случилось, что ты не смог спасти от смерти своего собственного отца? Правда заключается в том, что точно так же, как ты не смог спасти от смерти его, ты не спасешь и себя. Ты вовсе не бессмертное существо!      К этому времени Нимрод опомнился.     

  -"Стража, — крикнул он, — немедленно в тюрьму этого бунтовщика!  "Стражники заковали Аврама в цепи и увели.   Аврама бросили в подземелье. Его держали там десять лет. Тем не менее его вера в Ашема не поколебалась.    Через десять лет Аврама вторично привели к Нимроду, который все еще надеялся убедить Аврама поклониться ему и его божкам.—     

  -Давай вместе поклонимся огню, — предложил он Авраму.      

    — Очевидно, что огонь могущественнее любой другой стихии.   

— Если так, — ответил Аврам, — то лучше совершить служение воде, ибо в ее власти погасить огонь.   — Отлично! Давай поклонимся воде.     — Но облака сильнее воды, ибо они ее приносят.     — Так будем поклоняться облакам!    — Но ветер рассеивает облака, так что он должен стоять выше их.     — Согласен. Будем молиться ветру! Падай ниц вместе со мной!          

     — Нет, человек сильнее ветра, ибо он наполнен воздухом, несмотря на отверстия в теле.   Нимрод вышел из себя: "Я вижу, ты издеваешься надо мной, — закричал он. 

     — Мой идол — огонь, и я прикажу, чтоб тебя бросили в огонь. Скоро мы увидим, действительно ли твой Б-г сильнее моего!     Когда распространилась весть о том, что приготовления к казни закончены, на огромной площади города собралась толпа.    

    Женщины и дети толпились на крышах окружающих зданий, чтобы увидеть зрелище.   Амтелей, мать Аврама, вышла вперед. Она хотела поцеловать своего сына, и стражники ее пропустили. 

    — Один лишь разочек преклонись перед Нимродом, — прошептала она Авраму, — и тебя простят, сынок.    

     — Я никогда не сделаю это, мама!   

       И сказал Ашем: "Подобного Мне нет на небесах, а подобного Авраму нет на земле. Я Сам спущусь, чтобы избавить его от огня!" 

      И Ашем Сам повелел пламени не причинять Авраму вреда.  И на глазах у пораженной толпы невредимый Аврам вышел наружу.— Почему ты до сих пор жив? — спросил Нимрод, трясясь от страха.

         — Б-г, Который сотворил небо и землю и над Которым ты издевался, спас меня от смерти!

          Так Аврам проложил дорогу евреям, жившим в разные эпохи, которые отдали свои жизни ради освящения Имени Г-спода.   Сила характера, унаследованная ими от Аврама, потенциально заложена в еврейской душе.Это то качество, которое наш отец Авраам приобрел в Ур Касдим и которое он передал в наследство всем своим потомкам.

        После того, как Аврам побывал в печи, Терах, полностью признавший правоту сына, сказал: "Если мы останемся здесь, жизнь нашей семьи будет в опасности. Надо срочно перебираться в какое-нибудь место, находящееся за пределами владений Нимрода". Аврам согласился, поскольку знал, что нельзя постоянно полагаться на чудеса.   

        Отец и сын взяли своих жен, а также Лота, сына Аврамова брата Арана (погибшего, как мы помним, в печи, куда его бросил Нимрод), и отправились в путь, рассчитывая со временем добраться до Эрец Исраэль (в те времена она называлась Эрец Канаан). Прибыв в Харан (город, расположенный к северу от Эрец-Исраэль), Терах обнаружил, что больше опасность им не угрожает, и решил обосноваться в Харане. К тому времени Авраму исполнилось ровно семьдесят лет.     В отличие от Тераха, Аврам не поселился в Харане, а непрерывно путешествовал по земле, распространяя веру в Ашема. В своих путешествиях он неоднократно бывал и в Эрец Исраэль. Пять лет он продолжал разъезжать по городам и селениям между Эрец Исраэль и Хараном.   И вот, когда Авраму исполнилось семьдесят пять лет, он получил повеление Ашема окончательно оставить дом своего отца, чтобы обосноваться в Эрец Канаан......

Причины извечной тотальной юдофобии -антисемитизма- антисионизма...

Еврейская Вики-энциклопедия об антисемитизме:

Причины юдофобии в принципиальной непримиримости   Еврейского   Монотеизма с Языческим миром.  
Антисемитизм - идеология и политическое движение, направленные на борьбу с еврейством.      Термин «антисемитизм» возник в конце 70-х гг. 19 в. в Германии. Антисемитизм, в сущности, — это форма враждебного отношения к еврейскому народу на определенном историческом этапе.
           
            Причины враждебного отношения к евреям коренятся в глубокой древности. 
        Важнейшая из них явилась следствием неизбежного конфликта между монотеистическим меньшинством и окружавшим его языческим миром. С окончательным торжеством монотеистического иудаизма (см. Монотеизм), после возвращения евреев из пленения вавилонского усилилась напряженность в отношениях между евреями и соседними народами. Первым литературным источником, в котором вражда к евреям представлена как одно из проявлений борьбы между цивилизованным миром и варварством, было сочинение египетского эллинизированного жреца Манефона (3 в. до н. э.).
         Библейская книга Эсфирь отражает отрицательное отношение языческой среды к еврейству в той мере, в какой эта враждебность воспринималась самими евреями. Персидский царедворец Хаман говорит: «...есть один народ, разбросанный и рассеянный между народами... и законы их отличны от законов всех народов, и законов царя они не выполняют...» (Эсф. 3:8).
Первое известное преследование еврейской религии, которую эллинистический правитель считал враждебной государственному строю, произошло в находившейся под властью Селевкидов Иудее (2 в. до н. э.). Насаждая эллинистические культы во всех землях своей обширной империи, Антиох IV Эпифан вызвал сильное недовольство среди верных религиозно-национальным традициям евреев, которые оказали активное сопротивление его насильственным мерам. Антиох осквернил Иерусалимский храм, превратив его в святилище Зевса Олимпийского. В результате вспыхнуло народное восстание, приведшее к созданию независимого еврейского государства Хасмонеев в Иудее.
Трения между еврейством и эллинистической средой в Римской империи продолжались. В литературе того времени не раз встречаются резкие антиеврейские высказывания (Аполлоний Молон, Апион, Тацит, Ювенал). Отстаивая свою религиозную и культурную самобытность, евреи добились освобождения от поклонения обожествленному римскому императору и от выполнения других противоречивших предписаниям еврейской религии обрядов. Эта обособленность усиливала подозрительность и враждебность к евреям со стороны других подвластных Риму народов.
Упорная борьба Иудеи за политическую независимость, достигшая своего апогея в Иудейской войне I и в восстании Бар-Кохбы, вызвала ожесточенные вооруженные столкновения между евреями и неевреями.      
         Следует отметить, что до победы христианства гонения на еврейскую религию носили спорадический характер и были кратковременными, хотя порой и весьма жестокими (в годы царствования Калигулы, Домициана и, главным образом, во времена Адриана).
С утверждением христианства как господствующей религии в Римской империи начался многовековой период правовых ограничений, преследований и насильственных мер против евреев. Отрицание иудаизма послебиблейского периода легло в основу христианства, и это привело к тому, что полемика с еврейством и унижение евреев стали одним из важнейших элементов учения церкви. Более того, с первых этапов своего развития церковь стремилась к резкому разграничению между христианством и теми его основами, которые коренились в еврействе. Стараясь усилить свое влияние на широкие массы, многие церковники использовали антиеврейские настроения окружающей среды. Они сами прониклись враждой к евреям и насаждали ее в своих проповедях.
Столкновения между основателем ислама Мухаммадом и еврейскими племенами Аравии (начало 7 в. н. э.) сыграли значительную роль и в формировании мусульманской религии. Конфликт с иудаизмом, однако, не превратился в решающий фактор в становлении ислама. Поэтому проявления вражды к евреям в мусульманском мире не достигали столь значительных масштабов, как в христианских странах.
С течением времени римские императоры-христиане изгнали евреев с государственной службы, ограничили права евреев-землевладельцев и даже запрещали евреям владеть землей, владеть рабами-христианами, строить новые синагоги и вступать в брак с христианами. Римские власти иногда вмешивались даже в еврейское богослужение.
В 7–8 вв. вестготские короли жестокими насильственными мерами принуждали евреев к массовому крещению. В 9 в. лионские епископы Агобард и Амуло вели резкую антиеврейскую пропаганду, упрекая французского короля в покровительстве евреям.             

                             Крестовые походы резко усилили антиеврейские тенденции в христианском обществе. Призыв к «освобождению гроба Господня от неверных» вызвал взрыв религиозного фанатизма, который сразу же обратился против евреев: до того, как истребить врагов, находящихся далеко, следует выкорчевать «врагов Христовых из нашей земли». Многие еврейские общины Северной Франции и Германии были полностью уничтожены. Прирейнские города лишили евреев гражданских прав, запретили им селиться вне специально отведенных кварталов и ограничили их экономическую деятельность. Начиная с 12 в., следовали гонения, вызванные новыми, до тех пор неизвестными ложными обвинениями. Распространился кровавый навет: евреев обвиняли в употреблении христианской крови для ритуальных целей, в основном крови христианских младенцев. Вера в магическую силу гостии (см. Гостии осквернение) привела к обвинению евреев в использовании ее для колдовства. Распространялись слухи, что гостия, проколотая иглами, истекала кровью. В 1348 г., во время эпидемии чумы (см. «Чёрная смерть»), евреев обвиняли в отравлении колодцев, и во многих городах Германии все еврейское население было вырезано или сожжено на кострах. Евреи были изгнаны из сотен городов. Одним из последствий крестовых походов было вытеснение евреев из внутренней и внешней торговли европейских городов. Экономическая деятельность евреев все более сосредоточивалась на денежных операциях и ростовщичестве. Развитие христианской схоластической теологии привело в тот же период к строжайшему церковному запрету — христианам не разрешалось извлекать какую-либо прибыль из торговых и финансовых сделок. В результате создавалось впечатление, что только евреи наживаются грешным путем. Еврей стал не только «христоубийцей», злодеем, пособником сатаны, пользующимся христианской кровью для своих темных ритуальных обрядов, но и эксплуататором, ростовщиком и «пиявкою-кровопийцей». Процесс изоляции евреев от окружающей среды все более и более усиливался.
На фоне средневековой христианской культуры, базировавшейся на твердо установленных догматах и стереотипах, выработался шаблонный зловещий образ еврея. В балладе, в мистерии, в иконописи, в церковной скульптуре, в проповеди с амвона и в фольклоре этот образ неоднократно повторялся в разных вариантах и передавался из поколения в поколение (см. Отличительный знак). В этой атмосфере казалось вполне естественным изгнание евреев из Англии (конец 13 в.), из Франции (14 в.), из Испании и Португалии (конец 15 в.). Конечно, эти действия имели экономическую подоплеку. Стереотипный отрицательный образ еврея настолько глубоко укоренился в сознании христианского населения, что даже крещение многих евреев (в Испании, в Португалии и на Мальорке) не спасло их от дискриминации и преследований (см. Марраны).
                            Эпоха Реформации
Положение евреев в Европе еще более ухудшилось в эпоху Реформации. Вызванные ею брожение умов и религиозные войны привели к новым изгнаниям, преследованиям и антиеврейским эксцессам. Лютер, пытавшийся в начале своей деятельности привлечь евреев к своему движению, убедился со временем в несостоятельности таких попыток. Он резко изменил свое отношение к евреям, называл их дьявольским отродьем, призывал князей изгонять евреев из христианских стран, сжигать синагоги и разрушать еврейские дома. Усилились гонения на евреев и в католических государствах. Во второй половине 16 в. в городах Италии, а затем и в других странах Европы евреи были заключены в особые кварталы — гетто; были случаи сожжения еврейских книг; евреев насильно заставляли слушать церковные проповеди и т. д.
В 17 в. наблюдалась перемена в отношении к евреям со стороны некоторых представителей европейского общества, главным образом, в протестантских странах: Нидерландах, Скандинавии и Англии, где все более распространялся интерес к еврейской истории и культуре и постепенно менялось представление о еврее. Нередко подчеркивалась роль евреев в распространении науки и культуры в древнем мире. Однако в конце того же века зародился критический подход к Библии, возникла философия деистов, что привело к возрождению традиционно отрицательного образа еврея. Намереваясь, по существу, подорвать авторитет христианской церкви, деисты и их преемники-материалисты подвергли нападкам иудаистические основы христианства. В их сочинениях праотцы еврейского народа — библейские патриархи — представлены обманщиками и лицемерами, а пророки — злобными мракобесами. По словам Гольбаха (1723–1789), одного из французских просветителей, Моисей, стараясь укрепить свою власть и господство жрецов над евреями, насаждал в них ненависть ко всему роду человеческому и воздвиг стену между ними и другими народами. Современные же евреи унаследовали черты характера своих предков и хранят верность их заветам. Так, полемизируя с церковью и отрицая христианство, французские просветители парадоксальным образом возродили в несколько видоизмененной форме искаженный, уродливый облик еврея, выкристаллизовавшийся в сознании средневекового христианина.

Процесс эмансипации евреев в Европе, основанный на принципе полного равноправия всех граждан государства, привел к усиленной интеграции евреев в экономической, культурной и политической жизни европейских стран. Одним из результатов этого процесса было усиление антиеврейских настроений. В этих условиях, чем больше точек соприкосновения было между евреями и неевреями, тем сильнее становились трения между ними. Отталкивающий образ еврея, подспудно таившийся в сознании или подсознании европейцев, всплывал наружу.
Некоторые идеологические направления и общественные течения, господствовавшие в Европе, усилили антагонизм между евреями и народами, среди которых они жили (хотя сами по себе они не имели прямого отношения к евреям и еврейству). Европейский национализм, возникший в начале 19 в., исходил из положения, что нация является живым организмом, развивающимся в историческом процессе. По этой концепции, приобщение к такого рода организму извне невозможно, и, следовательно, евреи — пришлый, чуждый элемент в жизни каждой нации.
Бурный рост капитализма (в 19 в.) усилил социальные противоречия в Европе. Почти во всех европейских странах сформировались социалистические и революционные партии, боровшиеся за справедливый социальный строй и призывавшие к «экспроприации экспроприаторов». Социалисты, за немногими исключениями, считали всех евреев капиталистами. Социалистическая пропаганда в Европе отождествляла эти два понятия. В периоды кризисов и брожений антикапиталистические лозунги носили ярко выраженный антиеврейский оттенок, который неоднократно заимствовали ярые противники социалистов — правые радикальные националисты.
Одну из политических теорий этого периода, использованных антисемитами, представляет так называемый социальный дарвинизм, уподоблявший общественные отношения борьбе за существование в животном мире, где сильные побеждают в процессе естественного отбора. В конечном итоге социальный дарвинизм выродился в расизм. По взглядам большинства создателей этой теории, раса блондинов обладает исключительно положительными качествами характера и всеми моральными достоинствами, а также творческим духом. Она стоит на высшей ступени развития человечества. За ней следуют другие расы; одной из самых низших являются семиты. Искусственное разделение наций по расово-биологическим признакам не было результатом научных исследований, проведенных путем собирания антропологических данных, а наукообразным оправданием закоренелой ненависти к евреям. Отнесение того или иного человека к евреям или семитам в рамках расовых теорий не основывалось, однако, на выработанных их сторонниками критериях. Так, голубоглазые блондины-евреи неизменно причислялись к семитам, а черноволосые немцы всегда оставались «чистокровными арийцами».
Быстрые темпы урбанизации, усиление социальных и политических противоречий, расширение системы народного образования и демократизация общества — все это привело к возникновению массовых движений, которые стали играть видную роль в жизни Европы. Антисемитизм явился важным составным элементом их идеологических и политических платформ и практической деятельности.

                       В Германии и Венгрии
С конца 70-х гг. 19 в. в Германии и Венгрии появились антисемитские партии, ставившие целью отмену эмансипации и выдвигавшие требование юридической и общественной изоляции евреев. Государственный, то есть основанный на особом законодательстве, антисемитизм реализовывался только в России и в Румынии, однако неофициальная общественная дискриминация имела место в большинстве европейских стран. Придворный проповедник Вильгельма I Адольф Штеккер превратил в 1879 г. свою христианско-социальную партию в явно антисемитскую. Распространению антисемитской идеологии в Германии способствовали сочинения композитора В. Р. Вагнера (в 1869 г. вышла его брошюра «Евреи в музыке»). Политические аспекты антисемитизма подчеркивал немецкий журналист Вильгельм Марр, который, очевидно, первым ввел в употребление термин антисемитизм и назвал группу своих приверженцев «антисемитской лигой».
Экономический антисемитизм пропагандировал другой германский журналист Отто Глагау. Все эти группировки получили название «берлинское движение». В 1881 г. этому движению удалось собрать 250 тыс. подписей под представленной в германский рейхстаг петицией, которая требовала ограничить в правах немецких евреев и запретить иммиграцию евреев в Германию. Некоторый интеллектуальный лоск придавали антисемитскому движению публикации известного прусского историка Генриха Трейчке, заявившего, в частности, что «нынешняя агитация правильно уловила настроение общества, считающего евреев нашим национальным несчастьем».
Крайним выразителем расового антисемитизма был философ Евгений Дюринг, обвинявший даже Маркса в том, что его учение носит еврейский характер. Широкую популярность приобрела книга онемеченного англичанина Х. С. Чемберлена «Основы 19 столетия» (1898), который изобразил всю историю человечества как конфликт между высшей арийской и низшей семитской расами, причем в качестве самых чистокровных представителей первой выступают немцы, а второй — евреи.
Все же в 1880-х гг. антисемитскому движению не удалось добиться успеха на выборах в рейхстаг, но уже в 1893 г. антисемиты провели 17 депутатов. В дальнейшем антисемитские группировки как особое политическое движение терпели неудачу, но их пропаганда и идеология проникли в другие течения, и к началу Первой мировой войны большинство немецких партий включили в свои программы явно антисемитские требования.
В Австро-Венгерской империи антисемитская агитация началась еще в 70-х гг. 19 в. в Венгрии и усилилась после Тисаэсларского кровавого навета. Тогда же в венгерском парламенте образовалась антисемитская группа, а в 1890-х гг. антисемитскую политику проводила католическая народная партия.
В Австрии, в особенности в Вене, носительницей антисемитизма была главным образом христианско-социальная партия во главе с Карлом Люэгером. Она вела пропаганду под лозунгом защиты народных масс от эксплуатации еврейскими капиталистами. В 1897 г. Люэгер был избран бургомистром Вены, и в начале 20 в. его партия в союзе с клерикальной католической партией добилась значительного влияния в парламенте, усилив в нем антисемитские тенденции.
Во Франции первые ростки антисемитской идеологии появились в начале 1880-х гг. С выходом книги Эдуарда Дрюмона «Еврейская Франция» (1886) антисемитизм расистского толка получил широкое распространение. Организовалась «Антисемитская лига», возникали уличные демонстрации. Дело Дрейфуса превратило антисемитизм в одну из центральных политических и идеологических проблем Франции. Поражение «антидрейфусаров» и отделение церкви от государства (при республиканском правительстве в начале 20 в.) привели к тому, что антисемитизм стал впоследствии достоянием почти исключительно крайних клерикальных и правых кругов, например, организации Аксьон франсез. Лишь в Алжире антисемитизм продолжал носить массовый характер.
В России высказывания в духе антисемитской идеологии появились среди славянофилов, украинских националистов и народников уже в 60-х гг. 19 в. Антисемиты в России утверждали, что евреи, «тесно сплоченные в своих кагалах», являются паразитическим элементом, эксплуатирующим «коренное население». Выразителями этих воззрений в более поздний период были Ф. Достоевский и И. Аксаков, а в среде революционеров — М. Бакунин. В начале царствования Александра III волна погромов прокатилась по юго-западному краю, после чего антисемитизм стал официальной политикой царского правительства. К уже существовавшим долгое время ограничениям, таким как черта оседлости, были добавлены новые. Их целью было не только изгнать евреев с государственной службы, из культурной и общественной жизни (процентная норма), но заставить их эмигрировать или принять христианство. Одному из самых влиятельных придворных того времени К. Победоносцеву приписывается высказывание: треть евреев выедет из России, треть крестится, а треть вымрет.
В конце 19 в. и начале 20 в. в России стали формироваться оппозиционные политические партии. Борцы с самодержавием категорически отвергали антисемитизм. В годы первой революции (1905–1907) царь Николай II и его приближенные раздували антисемитские настроения и открыто поддерживали Союз русского народа, его боевые отряды, так называемые «черные сотни», и другие погромные организации. Агенты охранки сфабриковали антисемитскую фальшивку «Протоколы сионских мудрецов». В тайной типографии департамента полиции печатались антисемитские листовки. Под покровительством полиции и жандармерии был организован ряд погромов. В правой печати подвизались антисемитствующие идеологи, такие как А. Шмаков, Ю. Пранайтис, указывавшие на всемирную опасность, якобы исходящую от еврейства, и утверждавшие, что еврейская религия предписывает вредить христианам и употреблять кровь их детей. В 3-й и 4-й Государственных думах крайние правые делегаты (В. Пуришкевич, Н. Марков и другие) вели травлю евреев. Дело Бейлиса (см. М. М. Бейлис) привело к открытому столкновению между самодержавием и освободительным движением, включавшим все оппозиционные партии. Оправдание Бейлиса нанесло удар по антисемитской политике царизма.
В Румынии антисемитские выступления и погромы начались в 1859 г., их поддерживали главные политические партии. Западные державы пытались обуздать травлю и предотвратить эксцессы, но безуспешно. Решение Берлинского конгресса (1878) о предоставлении равноправия всем гражданам Румынии независимо от их религиозной принадлежности было обойдено правительством под предлогом, что евреи — не граждане государства, а чужеземцы. Глава церкви и представители правительства открыто занялись антисемитской агитацией. В 1886 г. под покровительством властей в Румынии состоялся международный антисемитский конгресс. В 1895 г. был основан антисемитский Румынский союз, в программе которого говорится, что он «употребит все средства, чтобы сделать положение евреев в Румынии невыносимым».
В годы, предшествовавшие Первой мировой войне, влияние антисемитских партий в Центральной и Восточной Европе уменьшилось. Однако захват власти партией большевиков в России и поражение Германии в войне привели к новой вспышке антисемитизма и к усилению радикальных юдофобских группировок. В правых и клерикальных кругах распространилось мнение, что предсказания «Протоколов сионских мудрецов» о мировом еврейском владычестве начали исполняться. Революции в Баварии (1918) и Венгрии (1919), в которых евреи играли важную роль, а также активное участие еврейской молодежи в создании коммунистических партий в разных странах усилили антиеврейские тенденции. Антисемитские настроения все глубже проникали также во Францию, Англию и США. Особую активность в антисемитской пропаганде проявляли католические круги. В США против «международного еврейства» ратовал магнат автомобильной промышленности Генри Форд.
Между двумя мировыми войнами
Основными очагами антисемитизма в период между двумя мировыми войнами были Германия и государства Восточной Европы. Последствия Версальского договора и экономический упадок обострили социальные противоречия и усилили националистические тенденции. Расовые теории приобретали все более широкую популярность в разных слоях общества. На евреев возлагалась вина за бедствия Германии. Жертвами террористических актов пали некоторые политические деятели-евреи, среди них министр иностранных дел Вальтер Ратенау. Антисемитизм стал одним из важнейших пунктов программы различных партий и основой идеологии национал-социалистической партии (см. Нацизм), образовавшейся в 1924 г. Ее вождь Адольф Гитлер изложил свои изуверские юдофобские взгляды в книге «Моя борьба» (1925–27), ставшей библией национал-социализма. С приходом Гитлера к власти основы расовой теории были возведены в степень законов (см. Нюрнбергские законы), и антисемитизм стал официальной политической линией правительства Германии. Был создан мощный аппарат для проведения антисемитской пропаганды во всем мире. Антисемитизм занимал главное место во внешнеполитической концепции Гитлера и в дипломатических отношениях нацистской Германии с другими государствами. На всем протяжении многовековой еврейской истории никогда антисемитизм не принимал столь чудовищных размеров и таких звериных форм, как в период нацистского владычества.
В тех странах Восточной Европы, где евреи играли важную роль в экономической и культурной жизни, националистические и этнические концепции внедрялись под такими, например, антисемитскими лозунгами: «процентная норма» и «скамьи гетто» для студентов, изгнание еврейской интеллигенции с государственной и общественной службы, разорительная налоговая система по отношению к среднему сословию, ограничения в правах и т. д. Все это расширило пропасть между евреями и остальным населением этих стран. Антисемитская политика усилилась с установлением в восточноевропейских странах диктаторских режимов и последовавшим за этим ослаблением связей этих стран с западноевропейскими демократическими государствами, особенно после победы гитлеризма в Германии. Во второй половине 1930-х гг. антисемитские эксцессы принимали все более агрессивный характер: нападения, избиения, погромы. Антисемитские партии стали ведущими во многих восточноевропейских странах. В 1937–38 гг. в Румынии правительство Кузы-Гоги приняло расистские законы; за Румынией последовала и Венгрия. Таким образом, была подготовлена почва для успеха в годы Второй мировой войны гитлеровской пропаганды, которая утверждала, что война ведется для защиты европейских народов от «всемирной еврейской плутократии и международного коммунизма». В конечном счете, все эти влияния в немалой степени обусловили активное участие многих жителей восточноевропейских стран в «окончательном решении еврейского вопроса», то есть в массовом уничтожении европейских евреев (см. Катастрофа).
Успехи гитлеризма оказали влияние также на некоторые круги общества западных стран. При помощи нацистских эмиссаров и огромных денежных средств, отпущенных гитлеровцами для пропаганды, антисемиты развернули широкую деятельность в Англии, Франции и особенно в США. Влиятельные группы «умиротворителей», стремившихся к договоренности с Гитлером, тоже видели в евреях препятствие к проведению их политики и возбуждали недоброжелательное отношение к евреям со стороны населения своих стран.
                  В период гражданской войны в России антисемитизм стал важным фактором в политической борьбе. Уже в конце 1917 г. с усилением «самостийных» настроений, то есть выступлений за отделение Украины от России, возникли погромы, принимавшие все большие размеры. Резней и грабежом евреев занималась украинская армия, разные банды и «зеленые» отряды. «Протоколы сионских мудрецов» были «походной книгой» офицеров белых армий, продвижение которых оставляло за собой кровавый след еврейских погромов. Советская власть с первых дней своего существования повела энергичную и весьма успешную борьбу с антисемитизмом. Однако в конце 1920-х гг. ощущается резкий подъем антисемитских настроений в народе. Это было обусловлено следующими причинами: активная экономическая деятельность евреев в годы нэпа («нэпман-еврей»); сравнительно значительное число евреев в партийном и хозяйственном советском аппарате («только евреи выиграли от революции»); правительственные мероприятия по землеустройству евреев («лучшие земли отдаются евреям»); небывалый рост числа еврейских рабочих в тяжелой промышленности, в которой прежде почти не было евреев. Советская власть проводила в 1927–31 гг. большую разъяснительную работу по борьбе с антисемитизмом, который рассматривался как «пережиток буржуазного прошлого». Однако в годы сталинского террора (1936–39) антисемитские нотки прозвучали, когда еврейские деятели были обвинены в «буржуазном национализме». В период сближения Иосифа Сталина с Гитлером (1937–39), вплоть до нападения Германии на СССР в июне 1941 г., упоминание об антисемитизме и антисемитской политике нацистов совершенно прекратилось.
(О положении евреев в разных странах мира в период Второй мировой войны см. соответствующие разделы статей о странах, например, Советский Союз. Советско-германская война и Катастрофа, Дания, а также статью Катастрофа.)
                           После Второй мировой войны обозначился резкий спад антисемитских настроений во многих странах Европы и Америки. Даже неофашистские партии старались отмежеваться от антисемитской идеологии. Лишь небольшие группировки продолжали открыто пропагандировать антисемитизм. В это время центром антисемитских публикаций стала Швеция. В 1960-х гг. антисемитская агитация усилилась под маской антисионизма, причем в основном использовалась традиционная антисемитская терминология и аргументация. Нередко слово «евреи» просто заменялось на слово «сионисты». Победа Израиля над арабскими государствами в Шестидневной войне послужила импульсом для такой разновидности антисемитизма.
В 1960-е гг. в мире определились три очага антисемитской пропаганды: арабские государства; группировки «новых левых»; СССР и страны Восточной Европы. Арабо-еврейский конфликт в Эрец-Исраэль подготовил почву для антисемитской пропаганды среди арабов. С приходом нацистов к власти арабские лидеры вошли с ними в контакт. Иерусалимский муфтий Хадж Амин ал-Хусейни ездил к Гитлеру в Берлин и вел переговоры о включении евреев Палестины в гитлеровский план «окончательного решения еврейского вопроса». После Второй мировой войны арабские страны были наводнены антисемитской литературой. Неоднократно издавались на арабском языке «Протоколы сионских мудрецов», отрывки из них были включены в школьные учебники и в памятку солдата в Иордании и Египте. Арабская пропаганда представляет все поражения арабов как результат заговора мирового еврейства и его союза с империализмом. В ней нередко оправдывалась нацистская политика уничтожения еврейского народа. 

       После Шестидневной войны некоторые арабские лидеры усомнились в эффективности такой пропаганды для достижения своих политических целей. Тем не менее, съезд высшего руководства мусульманского духовенства ряда стран (1969) объявил борьбу с Израилем и с еврейством «священной войной ислама».
В США и Западной Европе значительным влиянием среди молодежи стали пользоваться новые левые, боровшиеся в 1960-х гг. за права афроамериканцев и против войны во Вьетнаме. Афроамериканцы после Шестидневной войны начали занимать антиизраильскую, а затем и явно антисемитскую позицию. Это вызвало смущение в рядах новых левых, среди которых было много евреев. Часть евреев покинула эти группировки, тем самым еще более усилив антисемитизм среди своих бывших единомышленников, которые выдвинули лозунги, обличавшие якобы расистскую идеологию сионизма и служение Израиля интересам американского империализма. Это привело к тому, что арабские студенты и радикальные церковные круги, не свободные от антисемитизма, присоединились к новым левым. Они демонстративно объявляли о своем содействии террористическим организациям ал-Фатх и «Черный сентябрь», открыто одобряли изуверские террористические акты, хотя значительная часть лидеров новых левых, особенно во Франции, все еще состояла из евреев. С окончанием войны во Вьетнаме деятельность новых левых стала все более сосредоточиваться на борьбе за права палестинского народа, причем доводы против сионизма и политики Государства Израиль все еще черпались из «классических» антисемитских источников (евреи — паразиты, эксплуататоры, властолюбцы; иудаизм как религия предписывает евреям господствовать над другими народами). Независимость новых левых от Советского Союза, с одной стороны, и от католической церкви, с другой, способствовала тому, что в некоторых слоях общества совершенно стерлось различие между понятиями еврей и сионист; антиизраильская агитация превратилась, по существу, в антисемитскую.
                       
                               После Второй мировой войны стало ясно, что антисемитизм в СССР — не пережиток прошлого, а важный компонент современной советской действительности. Проявления антисемитизма среди населения стали значительно сильнее, чем в 1920–30-е гг., главным образом вследствие нацистской пропаганды в годы немецкой оккупации. Евреи, возвратившиеся после войны на свои прежние места жительства, столкнулись с враждебным отношением со стороны местных жителей. Это касалось возвращения им покинутого имущества и жилья; зачастую местное население противилось самому факту возвращения евреев. Отношение властей также изменилось. Распространились слухи, что секретарь ЦК партии Щербаков придерживается крайне антисемитских воззрений и что сам Сталин не свободен от антисемитизма. Позднее это подтвердили высказывания югославского государственного деятеля Милована Джиласа, Светланы Аллилуевой, Ильи Эренбурга и других. Антисемиты, находившиеся во всех инстанциях партийного и государственного аппарата, перестали скрывать свои взгляды. В последний период войны началось вытеснение евреев с руководящих постов во всех сферах жизни страны, была исключена сама возможность назначения евреев на ряд должностей в партийно-государственном аппарате.
                              Сам факт существования Государства Израиль способствовал пробуждению чувства национального самосознания у евреев СССР, четко определивших свою принадлежность к еврейству. Многие из советских евреев тогда полагали, что советская власть, поддерживавшая молодое еврейское государство в Войне за Независимость, признает законность солидарности всех евреев с Израилем. Бурные проявления симпатии к прибывшим в СССР (август 1948 г.) представителям Израиля и в особенности массовая демонстрация, состоявшаяся в том же году в московской синагоге в праздник Рош ха-Шана 5709 г., явились наглядным свидетельством проявления национальных чувств, присущих многим евреям СССР. Очевидно, вслед за этими событиями было решено принять крайние меры для подавления любых проявлении еврейского национального чувства. В конце сентября 1948 г. в «Правде» была опубликована статья И. Эренбурга, в которой автор утверждал, что постулат сионизма об общности судьбы евреев всего мира противоречит идеологии коммунизма и евреям в «странах социализма» нет никакого дела до Государства Израиль. Евреям СССР не было разрешено выехать в Израиль для участия в войне. Всякое проявление симпатии к еврейскому государству жестоко подавлялось. Власти стали искоренять любые формы существования еврейских коллективов, даже функционировавших по советскому шаблону. В конце 1948 г. были ликвидированы Еврейский антифашистский комитет и еврейские культурные учреждения. Начались массовые аресты евреев — артистов и писателей, прежде всего тех, кто творил на идиш, а также других деятелей культуры, — всех, кто в какой-либо форме выразил свою причастность к еврейству и проявил интерес к еврейским проблемам.
В 1949 г. началась кампания против «космополитов». Не разрешалось касаться еврейских проблем даже в рамках общих советских периодических изданий. Дело дошло до уничтожения еврейских шрифтов, сохранившихся в некоторых типографиях. В 1951 г. началось удаление евреев с важных государственных постов в восточноевропейских странах. Советская пропаганда представляла сионистское движение и Джойнт как «центральное звено в международном заговоре американского империализма против Советского Союза и прогрессивных сил». Целый ряд коммунистических руководителей был обвинен во вредительстве и подрывной сионистской деятельности. Зловещая кампания достигла своего апогея в процессе Сланского в Чехословакии (1952) и во врачей деле в СССР (1953). Власти апеллировали к низменным инстинктам антисемитов и городской черни, как бы демонстрируя, что каждый еврей — предатель и любое преступление против него не повлечет наказания. В Советском Союзе царила погромная атмосфера. По некоторым сведениям, готовился грандиозный показательный антисемитский процесс и был составлен приказ о депортации всех евреев из европейской России в Сибирь и в Казахстан, чтобы «защитить их от гнева советской общественности». Лишь смерть Сталина и последовавшая за ней борьба за власть между его приближенными, которые пытались отмежеваться от преступлений его режима, спасли евреев Советского Союза от уготованной им участи.
В период разоблачений так называемого культа личности Сталина ни один из советских руководителей не осудил антисемитизм, не упомянул о ликвидации еврейской интеллигенции, искоренении еврейской культуры. Предпринятые после смерти Сталина попытки в какой-то мере восстановить еврейскую культурную жизнь вызвали сопротивление властей. Во время неофициальных встреч между разными иностранными делегациями и советским руководством последнее все чаще стало высказывать замечания об отсутствии среди евреев «духа коллективности», о нежелании их заниматься физическим трудом и о влечении евреев к так называемым профессиям «белых воротничков». При этом подчеркивалось, что численность евреев — ученых и административных работников — пропорционально намного выше доли евреев в общем населении страны (те же доводы приводились и в царской России при введении процентной нормы). Министр культуры СССР Е. Фурцева заявила на одной из встреч с иностранной делегацией, что количество евреев-студентов должно быть равно числу евреев-шахтеров. Приводился также исторический аргумент: в прошлом евреи были более культурным элементом по сравнению с невежественной массой русского народа, поэтому им было дозволено занять влиятельные позиции, «теперь же у нас есть наши кадры» (следовательно, евреи — не «наши»).
В начале 1960-х гг. окончательно выяснилось, что новая «либеральная» советская власть не намеревается выпустить из рук козырь антисемитизма. Начались так называемые экономические процессы, в результате которых были осуждены и казнены преимущественно евреи. Советская печать публиковала списки обвиняемых и приговоренных к смерти на самых видных местах. Так как в советских газетах обычно не было хроники преступлений, многие в Советском Союзе и за его пределами усматривали во всем этом явную тенденцию представить евреев ответственными за экономические трудности государства. В феврале 1963 г. английский философ Бертран Рассел писал Хрущеву, что он озабочен казнями евреев и поощрением, по всей видимости, антисемитизма в Советском Союзе. Хрущев ответил, что в Советском Союзе нет и не было антисемитизма и что среди расстрелянных есть лица разных национальностей.
Антисемитизм отчетливо проявился в проходивших в ту пору в СССР обсуждениях проблем искусства и культуры.                 
              Когда в сентябре 1961 г. в печати появилось стихотворение Е. Евтушенко «Бабий Яр», консервативные и антисемитские элементы среди советских писателей и критиков обрушились на произведение и на автора с обвинениями в «космополитизме», причем эти нападки сопровождались явно антисемитскими намеками в духе пропаганды последних лет Сталина. По словам критики, в произведении поднимался вопрос об антисемитизме, который-де не существует в советской действительности. Резким нападкам подвергался композитор Д. Шостакович за то, что он назвал первую часть своей 13-й симфонии «Бабий Яр».
Другим проявлением антисемитской пропаганды была публикация огромным тиражом так называемой «антирелигиозной» литературы. В десятках тысяч экземпляров распространялись такие книги, как «Галерея святых» писателя-антисемита П. А. Гольбаха (1723–89), в которой евреи названы врагами рода человеческого и изображены как банда преступников, не останавливающихся ни перед каким злодеянием. Была издана книга советского «эксперта» по вопросам иудаизма Т. Кичко «Иудаизм без прикрас», в которой собраны клевета и измышления, распространявшиеся антисемитской литературой в течение многих веков. Иллюстрации к этой книге, выполненные в духе нацистского еженедельника «Дер штюрмер», вызвали протесты во всем мире. Несомненно, такого рода «сочинения» были направлены не на то, чтобы расшатать веру религиозных евреев, а на то, чтобы дать якобы научное обоснование юдофобству и сеять антисемитизм в массах.
               В странах Восточной Европы число лиц еврейского происхождения в составе руководства коммунистических партий и правительств было весьма значительным, что привело к усилению антисемитских настроений в широких массах населения. В последние годы жизни Сталина возникли антисемитские группировки в партийной верхушке, в особенности в Чехословакии и Польше, и начался процесс вытеснения евреев с ведущих государственных и партийных постов.

                После Шестидневной войны новая волна антисемитизма захлестнула СССР.
Резко враждебная позиция советских властей к Израилю и безудержная травля еврейского государства в советской печати, по радио и телевидению окончательно дали понять советским евреям, что у них нет возможности совместить верность Советскому Союзу с солидарностью с еврейским народом. Власти принуждали евреев четко определить свою позицию. На многих евреев, в особенности пользовавшихся известностью и занимавших важные посты, было оказано давление с целью заставить их открыто выступить против Израиля. Лишь в марте 1970 г. в Москве состоялась пресс-конференция, в которой участвовало несколько десятков евреев — научных работников, представителей искусства и военных. Они заявили о своем враждебном отношении к Израилю. Однако у многих евреев нападки на Израиль и фантастические описания господства «международного сионизма» вызвали обратное действие — подъем еврейского национального чувства и готовность демонстративно и гордо подчеркнуть свою принадлежность к еврейскому народу и репатриироваться в Израиль.  
В 1968 г. попытка А. Дубчека ввести в Чехословакии «социализм с человеческим лицом» усилила антисемитские тенденции в других странах советского блока. Либерализация Чехословакии была объявлена результатом подрывной деятельности «сионистских агентов» и «немецких реваншистов». Противники Дубчека развязали оголтелую антисемитскую кампанию. Глава польского правительства В. Гомулка заявил в специальном выступлении, что большинство польских евреев нелояльно по отношению к своему государству. Травля евреев, начавшаяся после этого выступления, привела к тому, что почти все евреи Польши, среди них и те, кто считал себя неразрывно связанным с польским народом, были вынуждены оставить страну......

Антисемитизм - «Так было, так есть, так будет всегда».- Почему?

Владимир (Зеев) Жаботинский 

ЧЕТЫРЕ СЫНА
По еврейскому обряду полагается, рассказывая в пасхальный вечер об исходе из Египта, применяться к психологии четырех типов детей. Один – умный, другой – нахал, третий – простак, а четвертый – «такой, что даже спросить не умеет». И надо ответить каждому по порядку, каждому по его вкусу и по мере его понимания.
Умный мальчик пытливо морщит выпуклый лоб, всматривается большими глазами и хочет понять, в чем было дело. Почему его предков сначала любили в Египте, приняли с раскрытыми объятиями, а потом начали притеснять и мучить: и так странно – притеснять притесняли, мучить мучили, мальчиков в воду бросали, а выпустить ни за что не хотели.
– Как это понять, папа? – спрашивает умный.
«Видишь ли, сын мой, философия исхода из Египта заключается в двух фразах, которые записаны в Вечной книге. Эти две фразы – как альфа и омега в азбуке, начало и конец благополучия твоих прадедов в Египте: и еще можно сравнить их с двумя полюсами, между которыми проходит ось. а вокруг этой оси вращается весь еврейский вопрос в Египте. И не в одном Египте. Когда вырастешь и будешь читать много книг, ясно тебе станет, что во всех скитаниях твоего народа, в каждом этапе есть и эта альфа, и эта омега; что каждый этап с того же начинается и тем же кончается, чем начался и кончился в Египте: и что полюсы, между которыми судьба швыряет твое племя, с той незапамятной поры не изменились и не передвинулись.
Что же это за две фазы? Одну ты найдешь в книге Бытия, где рассказывается, как Иосиф представил фараону своих братьев и что им перед этим советовал. Умный и хитрый человек был Иосиф, истинный сын отца своего Яакова, того самого, который так ловко обошел и собственного родителя, и брата, и тестя, что антисемиты – об этом ты в свое время узнаешь – называют его «первым жидом на земле». Ты, кстати, этого не стыдись, потому что умел Яаков и хитрить, умел и бороться – с самим Богом боролся лицом к лицу всю ночь до зари, и остался непобежденным; умел и любить и четырнадцать лет служил батраком за любимую женщину. Был это удалой человек, на все руки мастер, и купец, и боец. и рыцарь, и судья, хищный и благородный, осторожный и отважный, расчетливый и сердечный – настоящий человек, широкий, с великими доблестями и недостатками, с душой, как семицветная радуга, или как арфа, на которой все струны. Жизнь его была и осталась самой увлекательной поэмой, какая только рассказана была на земле, и ты читай ее почаще и учись из нее уму-разуму. Учись и любить, учись и бороться, учись и хитрить, ибо земля есть волчье царство, где нужно владеть всеми орудиями защиты и натиска.
Сын его Иосиф был тоже умен и хитер. Знал он хорошо все дела египетские, знал, чего египтянам недостает, а особенно хорошо знал душу фараона и его людей. И вот дал он своим братьям. которые просились в Египет, такой совет: скажите, что вы скотоводы, И прибавил фразу, которую ты, сын мой. затверди на память, ибо в ней скрыта главная мудрость нашего народного скитания: «Ибо мерзость для египтян всякий пастух».
Вторую фразу ты найдешь в книге Исхода. Прошло уже много лет, одни говорят – 400, другие меньше, но, во всяком случае, давно умер и Иосиф, и братья его, и все то поколение, и тот фараон, который знал Иосифа, Воцарился новый царь и нашел, что потомки Иосифа чересчур сильно расплодились. Тогда и произнес он вторую фразу, которую надо тебе затвердить на память, ибо с тех пор и поныне замыкается этой фразой каждый привал, каждая передышка твоего народа на пути его скитаний, и как только прозвучит эта фраза, приходится ему опять укладывать пожитки в дорожную торбу. «Давайте ухитримся против него, чтобы он не умножился», – сказал новый фараон.
Из этих двух фраз, сын мой, складывается, в сущности, вся философия наших кочеваний. Ты спросишь: как так? Зачем велел Иосиф своим братьям назваться скотоводами, если скотоводы – мерзость в глазах египтян? А в том-то и дело.
Заниматься пастушеским делом египтяне считали непристойным, но скота-то у них было много, и творог они ели с удовольствием. Потому и нужны были им скотоводы.
Сам фараон, когда услышал то, что сказали ему сыновья старого Яакова по мудрому совету Иосифа, очень обрадовался и тотчас распорядился назначить их смотрителями царских табунов и стад. И вообще, должно быть, не малая радость была в Египте, что, вот, нашлись добрые люди, которые за нас сделают то, чего мы сами делать не любим…
Что же произошло за те годы, что отделяют эпоху первой фразы от эпохи второй?
Почему вдруг стали так обременительны потомки ханаанских скотоводов? Неужели решено было во всем Египте не держать более скота? Напротив. Скота было много, и египтяне очень им дорожили: одной из самых чувствительных казней оказался для них, по преданию, падеж скота. В чем же дело? Ты не понимаешь? Сын мой, если бы ты знал историю наших новых скитаний, ты бы легко догадался, в чем причина охлаждения, – очевидно, египтяне сами за это время привыкли к скотоводству.
Сначала стеснялись и гнушались, а потом научились у евреев же, начали делать на первых порах робкие, единичные попытки, а потом приободрились. вошли во вкус занятия – и в один прекрасный день вдруг нашли, что теперь евреев слишком много, и можно бы уже и без них смело обойтись. Конечно, не сразу: массового ухода фараон не хотел допустить, ибо тогда все-таки еще могла бы остаться без присмотра известная часть отечественной скотины. Но помаленьку, полегоньку, через постепенное вымирание – это дело другое, перспектива приятная и не грозящая никакими неудобствами, ибо тем временем коренное население окончательно приберет к своим рукам всю захваченную чужаками отрасль отечественного хозяйства. И вот, «давайте ухитримся»…
Так, сын мой, с тех пор и пошло. Будешь ты потом изучать историю наших скитаний по белому свету и увидишь, что всюду было то же самое. Начиналось с того, что «мерзость для египтян всякий пастух», и потому опальные профессии охотно предоставляли нам.
У египтян был своеобразный вкус, и им не нравилось именно скотоводство. А, например, у европейских народов был вкус другой, и им долго не нравилась торговля. Быдло пахало землю, а знатные господа пили вино и разбойничали по большим дорогам, грабя проезжих купцов. Грабить купца считалось вполне приличным, но быть купцом считалось очень неприличным. Эта была «мерзость для египтян». И эту «мерзость» отмежевали нам, да еще как охотно. Давали привилегии, защищали от дворян и черни; от времени до времени грабили нас и жгли, но потом опять задабривали привилегиями. Один ученый немец Зомбарт, хорошо изучивший все это дело, утверждает, что вместе с евреями шел по Европе из страны в страну всякий хозяйственный прогресс, что они, собственно, дали миру ту международную торговлю, без которой величайшие столицы земли по сей день остались бы грязными захолустьями, они развили кредит и банковое дело, они снарядили Колумба на открытие Америки. И пока они все это делали и, зарабатывая для себя тысячи, клали десятки миллионов в ненасытную утробу фараоновых карманов, – европейцы приглядывались, учились. стали пробовать и свои силы, привыкли, приободрились, вошли во вкус «мерзости» – и, конечно, вдруг увидели, что евреев развелось что-то слишком много. «Давайте ухитримся»… Когда мальчик научился грамоте, гувернера выбрасывают на улицу. Так это и повторялось с твоими предками в каждой стране. Примут, окажут покровительство, возьмут, что надо, а потом начнут «ухищряться, чтобы он не умножился…»
Ты не думай, сын мой, что слово «мерзость» надо понимать в буквальном смысле.
Часто египтяне чуждаются пастушества не потому, что оно мерзко в их глазах, а потому, что руки у них коротки или страшно обжечься. Тогда они очень бывают рады, если найдется пришелец, у которого руки подлиннее и пальцы не боятся ожога, – и станет таскать для них каштаны из огня. Так бывало, например, при некоторых революциях. В 1848 году в Вене первую революционную речь произнес еврей Фишгоф; а в Берлине тогдашний король издавал прокламации, где уверял, что все это евреи бунтуют, и когда хоронили убитых, то, действительно, много работы по отпеванию выпало на долю тамошнего раввина. Зато и ласковы были с нами тогда египтяне. А потом – вымерло то поколение египтян, и дети его снова нашли, что слишком много осталось потомства от Иосифа, так недавно обжигавшего для них пальцы горячими каштанами…

«Так было, так есть, так будет».
Второй мальчик – «нахал» – сидит, развалясь, заложив ногу на ногу, иронически скалит зубы и спрашивает:
– Что это у вас за курьезные какие-то обычаи и воспоминания? Пора бы давно забыть старые глупости!
Расскажите ему, в ответ на насмешку, что были уже такие, как он, были и в старом Египте. Скалили зубы на все надежды своего племени и предпочитали льнуть к стороне фараона. Об одном из них уцелела память и в Библии. Юноша Моисей заступился за еврея, которого бил египтянин, и убил того египтянина, а другой еврей это видел и вознегодовал на Моисея. Можно ли поднять руку на хозяина? И на завтра он или другой из его породы начал показывать зубы Моисею. «Кто тебя поставил начальником и судьею над нами?» А потом еще кто-то из этой породы донес фараону, что явился такой опасный фантазер и занимается перевоспитанием еврейской воли. В те времена мир был устроен просто, общественного мнения не существовало, и потому доносчик обратился прямо во дворец: будь это в наше время, он, вероятно, как человек приличный, избрал бы другие пути, постарался бы очернить Моисея не перед личным, а перед коллективным фараоном – перед просвещенным обществом Египта. Про убийство насильника он, как человек приличный, умолчал бы, но обрушился бы на ту психологию, которая побудила Моисея обратить внимание, изо всего множества насилий, несомненно чинимых ежедневно в Египте, только на эту расправу египтянина с евреем. Мало ли вообще было рабов в Египте? Зачем такой человек, как Моисей, тратит свои силы на эмансипацию какой-то горсти пастухов, а не на преобразование и обновление всего Египта? И куда это он их зовет? Господи! Да разве не грех оторваться от этой богатой страны, где есть в изобилии всякая всячина, и хлеб, и горшки с мясом, и лук, и чеснок, и много папирусов, исписанных мудрыми иероглифами, тогда как родичи Моисея – бедняки без собственности и культуры? «Что это у вас за выдумки?» – иронически спрашивал тот человек у Моисея и Аарона, развалясь, заложив ногу на ногу и оскалив зубы.
«Притупи ему зубы», – советует относительно этого сына ритуал пасхальной вечери. Но я сомневаюсь, чтобы можно было притупить ему зубы. Он слишком хорошо вооружен, ибо ведь нет ничего более непобедимого, чем равнодушие. Ничем вы его не прошибете: раз он уже научился говорить о своем народе: «у вас» – пиши пропало. Он вас высмеет, а материалу для насмешки у него сколько угодно. Над побежденными нетрудно издеваться, особенно когда издевающийся – свой человек и знает все раны и прорехи. Шишек на лбу у нас много, спина порядком сгорбилась, от векового перепугу руки трясутся: скарб наш убог и сделан по старой моде… Есть над чем посмеяться при желании, уничижительно сравнивая нашу скудость с богатством Египта. Правда, сынок этот и сам-то Египту приходится седьмой водой на киселе; но ведь известно, что с наибольшим презрением к бедному родичу барина относится не сам барин, а его лакей. Оскалит на вас зубы, и ничем вы их не притупите.
Да и не надо вам притуплять зубы этого сына. Пусть идет своей дорогой с крепкими зубами. Бедняга, они ему еще понадобятся там, в стане ликующих, куда его тянет. Твердые орехи придется ему там разгрызать: из них самый твердый – орех презрения. И много, много раз придется ему молча глотать пинки в ответ на любовные признания и плевки в ответ на лесть, – и смиряться, и стискивать зубы.
И в конце жизненного пути, когда он увидит, что весь этот путь был притворством и ложью перед людьми и собственной душою, и если сама душа и поверила этой лжи, то люди ни на минуту не поверили, – тогда бросится, быть может, в отчаянии беглый сын ваш лицом вниз, и будет ломать руки, рвать на себе волосы и грызть землю – теми самыми зубами, что теперь оскалены насмешкой над вашими святынями.
Пусть сохранит свои зубы, они ему еще понадобятся и для фальшивых улыбок, и для скрежета бессильной злобы…
А третий мальчик – простак. Глаза у него честные, ясные, прямые. Он не из тех, которые допытываются, доведываются, копаются в противоречиях. Мир для него прост и непререкаем: он любит верить и благоговеть ясной верой примитивного человека.
В таком роде был простаком и Самсон: любил драться, любил и шутить, и острить, и загадки загадывать, и проказничать, и вкусно поесть, и сладко выпить, а доверчив был до того, что после трех обманов опять уснул на груди у Далилы. У сегодняшнего сына-простака нет, конечно, той полнокровной жизнерадостности, что была у Самсона – времена не те, – но основа типа та же самая – бесхитростная, прямодушная доверчивость.
– Папа! – спрашивает он, и кладет локти на стол, прижимается грудью,
вытягивает шею и весь тянется к вам, словно к источнику в день жажды, и уже заранее верит во все, что скажут ему, ибо хочет верить:
– Папа! Когда станет лучше?
И вы расскажите ему просто и тихо про все, что делается теперь в великой, необъятной диаспоре. Расскажите ему, как в тысяче мест тысячами рук строится вновь рассыпанная храмина бессмертного племени. Расскажите ему, как постепенно снова на наших глазах срастается распыленная доныне народная воля, как снова из обломков складывается настоящий народ, настоящий народ, настойчивый, эгоистичный, исключительный, как все здоровые нации. Расскажите ему, как рушатся одна за другою последние кафедры, с которых еще недавно раздавалась проповедь национального самоубийства. Расскажите про еврейскую молодежь университетов Берлина, Вены, про этих сыновей онемеченных коммерциепратов, про то, как они гордо носят на груди еврейские цвета:
Белый – как снег в этом крае печали
Синий – как вы, о влекущие дали
Желтый – как наш позор.
Расскажите, как повсюду с каждый днем растет гордость, уважение к собственной самобытности и горькая ненависть к ренегатству; как научились и парижский драматург, избалованный успехами, и нищий шинкарь в галицийском местечке, дрожащий перед паном, кричать в лицо всему свету: я еврей! Расскажите про то, какие дивные поэты пишут теперь на нашем языке, и как прекрасен и могуч этот язык, и что за великое счастье для народа – обладать таким языком. И еще расскажите ему, как бойко и весело щебечут на этом языке дети палестинского колониста, и как шаг за шагом, по малому камушку, с великим трудом, сквозь строй тысячи препятствий, начиная с жгучего солнца и кончая пулей бедуина, воздвигается там и растет нечто новое, точка опоры для самых грандиозных замыслов и пророчеств. Расскажите простой и верующей душе все это и многое другое. Он возьмет ваши слова полными пригоршнями и бережно сложит их в открытом сердце, и с той минуты одним борцом больше станет в нашем полку.
Четвертый мальчик не умеет спрашивать. Сидит на вечере чинно, делает, что полагается, и не приходит ему в голову расспрашивать, как и что, отчего и почему. Ритуал велит не ждать его вопроса и рассказать ему все по собственному почину. Я в этом не согласен с ритуалом. Ценная вещь – любознательность; но есть иногда высшая мудрость, высшее чутье и в том, что человек берет нечто из прошлого, как должное, и не любопытствует ни о причинах, ни о следствиях. Такую мудрость надо беречь и не спугивать ее лишними словами.
Такою мудростью мудр бывает серый, массовый человек. Это – тот невзрачный горемыка, что точает сапоги, шьет платья, разносит яйца, скупает старые вещи, переписывает свитки завета, торгует в мелких лавчонках, бегает на посылках, тянет все те полунадорванные лямки, от которых его еще не прогнали, кряхтит, а по пятницам вечером наполняет дома молитвы. Это он, знаменитый Бонця-Молчальник из сказки Леона Переца, несет на своем горбу все бремя диаспоры, поставляя из своей среды человеческое мясо и для эмиграции, и для погромов: он агонизирует и не умирает, гибнет и не погибает, и творит исконный обряд, как творили деды, почти машинально, почти равнодушно, с той подсознательной верой, которая, быть может, в глазах Б-жьих прочнее всякого экстаза. Он, этот серый массовый молчальник, «не умеющий спросить», он есть ядро вечного народа и главный носитель его бессмертия.
Ритуал велит рассказать этому сыну про все то, о чем он не спрашивает. А по-моему, пусть и отец промолчит и молча поцелует в лоб этого сына – самого верного из хранителей той святыни, о которой молчат его уста.


1911.

Меркнущий свет Свободы с Капитолийского Холма....

http://9tv.co.il/news/2017/03/05/239713.html

Меркнущий свет Свободы